Святослав. Возмужание - Страница 55

Святослав знал, что называется она насадой.

– На таких лодиях, – продолжал мастер, – твой дед Олег ходил на греческий Царьград числом в две тысячи, а отец твой Игорь ходил с десятью тысячами малых лодий. Вот это сила была! Греки, как увидели, что Русь море покрыла кораблями, запросили мира и предложили дань. К слову сказано будь, отца твоего и деда лодии не только по Русскому, а и по Хвалынскому морю хаживали, Ширван и Бердаа воевали. Не было им на том море супротивников достойных, так-то, княжич! – с гордостью закончил мастер свою короткую, но горячую речь.

– А лодии князя Буса, они какими были? – с превеликим любопытством в голосе спросил юный княжич.

– Того доподлинно теперь неведомо, но, по рассказам мастеров старых, были те лодии вроде наших насад, только для боя добре приспособлены. Над гребцами – настил из досок, так что одни вёсла наружу, ни стрелой, ни каменьями тех гребцов не поразить было. А на настиле воины стояли, щитами большими червлёными от стрел прикрываясь и врага из своих метких луков разя. А уж когда борт на борт шёл, для того и кошки, и багры с крючьями, и мостки, и сети особые, и балки-тараны, что вражеский борт пробивали, – всё необходимое на тех бусах-лодиях имелось. Да, – вспомнив, добавил мастер, – кормчих на них два было, один на корме, другой на носу. Потому были бусы-лодии увёртливы и с тяжёлыми греческими да римскими дромонами и триерами управлялись, а ежели уходили на мелководье, то становились для больших кораблей противника и вовсе недосягаемы.

– А можно сварганить боевую лодию поболее, чем эта, купеческая? – спросил Святослав.

– Можно, конечно, княжич, такая лодия морской зовётся. Только в Киеве делать её нет смысла, не пройти ей через пороги. Вот ежели б в Тьмуторокани или Корчеве, я бы тебе такую справил по всем канонам, при отце твоём, светлая ему память, приходилось мне большие лодии делать. У тмутараканских причалов насад, больших морских лодий и всяких прочих судов тьма стояла! – молвил мастер, и желтоватые очи его подёрнулись маревом воспоминаний.

Святослав, уже готовый было взобраться на борт купеческого судна, тут же раздумал и быстро зашагал в сторону малых лодий, старший лодейный мастер последовал за ним. Некоторое время они молча стояли, глядя на ловкие точные движения конопательщиков и следя, как чёрная кипящая смола покрывает белую древесину днища.

– Дядька Орёл, готово! – молвил чумазый отрок, закончивший смолить днище. – Принимай работу!

– А что, мастер, долго ли научиться такую лодию делать? – спросил княжич у придирчиво оглядывающего свежее осмоленное днище рукомысленника.

– Всякое дело труда и терпения требует, – отвечал тот. – А на что это тебе, княжич? Сколько дружине вашей надобно, столько и сработаем… – Потом с прищуром взглянул на Святослава. – Нешто сам попробовать корабельного дела хочешь?

– Хочу, – коротко ответил Святослав.

– И то правда, княжич, каждый рус-славянин с детства топором орудовать приучен, а уж вою и подавно такая наука нужна, сколько раз она предков наших спасала, когда они за несколько дней для всего войска лодии рубили и на врага нежданно обрушивались, – одобрил Орёл желание юного княжича.

Святослав не сказал мастеру, что в нём уже давно, – может, с рассказов старого Велесдара о прошлом Руси, а может, ещё и ранее – возгорелась мечта о больших дальних походах, какие совершали его дед и отец, а ещё раньше легендарный князь Бус ходил морем в полуденные страны. Для таких походов потребуются тысячи кораблей, и строить их придётся, может быть, не только на берегах киевских, а и в чужой стороне.

– Хочу, чтоб моя дружина тоже умела строить малые лодии, – повторил Святослав.

– За честь почту, княжич, помощники мне нужны. Только ведь и спрашивать буду по всей строгости, не обидишься?

– Согласен! – серьёзно кивнул Святослав.

На следующий день Святослав привёл свою Малую Дружину к месту строительства лодий. Отроки стали учиться владеть топором, ножом и киянкой, пилить, вытёсывать, резать. Даже дети темников и бояр, мало охочие к простой работе, постепенно увлекшись, старательно постигали корабельные азы. Зато среди огнищанских детей были многие, кто уже неплохо владел плотницким ремеслом, и тем главный мастер доверял более ответственные задания. А кто трудился недостаточно рьяно, того замечал зоркий взгляд княжича, и боязнь насмешки подгоняла нерадивых почище плети. Сам Святослав старался как мог. Вновь пригодилась «лесная наука», где он учился владеть топором, но то было лишь начало, а здесь потребовалось освоить много разных навыков. Вначале, обливаясь потом под ярым солнцем, рубили топорами и тесали скобелями огромную колоду. Потом под придирчивым оком дядьки Орла кипятили котлы и с превеликой осторожностью, чтоб не ошпарить друг друга варом, выпаривали и «разворачивали» её так, чтоб получился широкий и необычайно прочный остов.

– Видишь, княжич, сколь крепкий струг получается, такой и на мелководье загнать не страшно, да и волоком без всякой опаски тащить можно, – подсказывал мастер Орёл, оглядывая, как справляются юные помощники.

Потом делали углубления и накрепко вставляли в них кокоры, на которые затем можно будет крепить набойные доски внаклад или вгладь. Постепенно всё послушнее становились орудия в руках, глаже тесались доски, плотнее ложились в щели просмоленные жгуты конопляной пакли, прочнее входили в пазы деревянные замки, собирая будущее судно в единый остов.

– Поди ж ты, кабы не княжеское звание, добрый был бы у меня помощник! – дивился мастер, радуясь и одновременно немного ревнуя Святослава к своему ремеслу.