Святослав. Возмужание - Страница 108

К оглавлению

108

Крепко потискав друг дружку в богатырских объятиях, друзья повеселели.

– Теперь, друзья-темники, равны мы силой с хазарщиной, их десять тем и нас – пять! – воскликнул, сверкнув очами, Горицвет.

Издеба нахмурился, его шрам, идущий от правого незрячего теперь ока до самой челюсти, побелел.

– В наших с Притыкой тьмах меньше половины осталось… – сурово молвил он.

Квадратный молчун Притыка, положив тяжёлую руку на плечо друга, пророкотал:

– Ничего, друзья, земля наша силу даст, боги её утроят, а у врагов отберут. Мы сломаем им хребты, клянусь Перуном!

И после короткой передышки русские полки вновь двинулись на врага.

Глава 6
Битва у Перуновой Прилуки

Лето 6466 (958)

Тьма Веряги шла походной рысью к полудню. Справа и слева от полков далеко в степь выдвигались зоркоглазые разъезды, чтобы успеть вовремя обнаружить приближение неприятеля. Уже много гонов оставила позади русская конница, но противник не появлялся.

В моменты коротких привалов, когда лошади торопливо щипали траву, а воины разминали затекшие ноги либо просто, распластавшись, лежали на земле, со стороны Непры можно было различить глухой шум и рокотание, – конница шла уже мимо порогов.

«Где же печенеги? Затаились или, может, пошли обходным путём? Нет, не могли они проскочить незамеченными, должны вот-вот объявиться», – думал Веряга.

Старый темницкий опыт не подвёл. Вскоре примчались трое разведчиков из дозорной сотни.

– Впереди слева, у самого Сварожьего пояса, туча пыли!

– Похоже, печенеги, – добавил второй.

– А кому ж ещё быть? – заметил третий.

Веряга остановил движение конницы и вместе с тысяцкими поднялся на высокий курган, которых много было рассыпано по приднепровской степи, в особенности у порогов. Сверху хорошо было видно вздымающееся от земли серое облако. Верягу обеспокоило, что неприятель оказался на стороне восточного полудня, а не двигался прямо навстречу, как рассчитывал темник. Надобно поскорей перенять, чтоб не обошли!

Оценив местность и посовещавшись с военачальниками, Веряга быстро распределил, где какому полку встать и в каком порядке действовать.

Тысяцкие понеслись к своим полкам, зазвучали команды. Потом протрубили турьи рога, и русская дружина, взорвавшись боевыми кличами, ринулась на врага.

Вмиг исчезло птичье пение, возня степной живности, шелест травы и прочие мирные звуки. Степь содрогнулась от гула конских копыт и воинских кличей. Летний Стрибог ударил в грудь мощной струёй воздуха, и воздетые мечи тонко запели свою боевую песню в предчувствии схватки.

И тут русы увидели, что чужая конница идёт не навстречу им, а также движется к полудню.

Заметив преследование, противник развернулся и выстроился в боевой порядок. Что-то едва уловимое в их поведении насторожило Верягу. Как-то без свойственной кочевникам лихости, крика и свиста проделали маневр чужие полки.

Две конницы неумолимо сближались, ещё немного – и булат скрестится с булатом, и польётся на землю горячая кровь.

В это время со стороны степи к Веряге стремглав неслись два всадника. Один десятник из дозорной сотни, а другой неизвестный, облачённый в кожаный панцирь с железными бляхами на груди.

– Темниче, это не печенеги, – взволнованно кричал десятник ещё издали, – это Славянская тьма! Вот перебежчик! – Осадив коня, десятник хлопнул по плечу незнакомца. Тот спешился с красивой хвалынской лошади и стал перед Верягой, ссутулив могучие плечи, будто на них лежала неимоверная тяжесть.

– Славянская тьма? – удивлённо переспросил Веряга. – Отчего ж они на нас с мечом идут?

Незнакомец сгрёб с головы лохматую лисью шапку, и ветер заполоскал русые кудри.

– Тьма наша из вятичей, радимичей, северян и прочего славянского люда хазарами на подвластных им землях набрана и на помощь печенегам послана, – с едва уловимым чужим оттенком говора ответствовал перебежчик. – У Перуновой Прилуки мы с ними встретиться должны…

– Да как же вы, русы, супротив русов идёте? – не удержался стоявший рядом с Верягой тысяцкий. – Как с врагами нашими заодно быть можете? – От возмущения он не находил нужных слов.

– Дети наши, жёны, отцы и матери остались под хазарами, – глухо обронил незнакомец, – ежели не подчинимся, порешат всех до единого…

– А ты отчего перебежал? – строго спросил Веряга.

– У меня родни, почитай, не осталось. Пять душ было, кто умер, кого, как меня, в войско забрали…

– Трубить сигнал! Остановить битву! – велел Веряга.

А к нему и без того уже летели посланцы от полков. Растерянные сотские и тысяцкие спешили сообщить, что против них сражаются славяне.

Запели-затрубили рога, приказывая остановиться. Схлестнувшиеся с обеих сторон дружины, вняв сигналу, стали расходиться, оставив между собой пространство, усеянное первыми трупами.

Не в первый раз славяне выступали против славян. Веряге ещё был памятен древлянский поход, когда Коростень, подстрекаемый пришлыми варягами, среди которых, по слухам, верховодили германцы, воспротивился Киеву, и древляне убили князя Игоря. И бились тогда русы с русами, и варяги Свенельдовы с варягами коростеньскими, и не единожды случалось такое в прошлом. И всякий раз это были неправые, братоубийственные побоища.

Так и нынче, все чувствовали несправедливость противостояния. Веряга отправил посыльных, чтобы встретиться с посланцами из Славянской тьмы и обговорить положение. Но гонцы вернулись мрачные в сопровождении лишь сотни чужих воинов.

108